Делай, что должен и будь, что будет

Искреннее и неподдельное горе, недоумение, отчаяние от несправедливости услышала я в крике родителей пацанов, осужденных за кольчугинское преступление. И меня не убедила повторяющаяся журналистами мантра, что родители-пьяницы устроили дебош и потасовку. Настоящие родители только так и могут выразить свое горе оттого, что их дети будут сидеть в тюрьме все самые прекрасные молодые годы. Почувствовала, что родители, пусть и пьяницы, но очень любят своих детей, которых здесь заклеймили и олигофренами, и убийцами. Они не верят, что их дети могли совершить столь чудовищное преступление.

А то, что осужденные сознались - ни о чем не говорит. Мы все знаем, что можно каждого заставить оговорить себя. Вот, меня, например, спросите и заломите при этом руки, так я вам всё скажу, всё, что вам хочется, сразу, немедленно. Признаюсь и в том, чего я никогда не  совершала, и в том, что была там, где никогда не бывала. Говорю совершенно искренне – боли физической боюсь до чертиков и не только боли, но и кошмарной обстановки. На меня жуть наводит казенные дома типа больниц, собесов, лагерей, даже пионерских, и т.д. и т.п., не говоря о тюрьмах.

В кольчугинском деле создалось впечатление, что милиция взяла тех, кто не сможет за себя постоять ни деньгами, ни достойными адвокатами, ни связями, и сфабриковала дело, обманув всех: и общественность и родителей, и потерпевших, и осужденных.

Да и вообще, можно ли осуждать олигофренов, подсудны ли они?

Виновность тех, кого осудили, вызывает у меня большие сомнения, очень большие сомнения.