То, что понятие нация есть категория во многом чуждая русским - это безусловно. Тут вы правы. Но только та категория, которая была введена западными философами. Вы же понимаете, отличия Маркса от иных экономистов. В своей последней статье вы очень точно вскрыли жестокость прогрессиста-Маркса. Того Маркса, который ради прогресса считал необходимым уничтожить русских, разумеется из самых лучших побуждений. И русские же оказались самыми главными подопытными кроликами немецко-еврейских прогрессистов. Наши философы-писатели (ибо зачастую философскую русскую мысль несли больше всех писатели-мыслители), если и говорили о русской нации весьма туманно, то уж во всяком случае, именно для нас совершенно понятно. Опыт послереволюционного рассеяния русских по западным и восточным зарубежьям сделал понятие "русская нация" еще более доходчивым, но и опять неоформленным в слове. Стало ясно, что русский человек может жить только в своем собственном государстве. Не умеют русские жить сплоченной этической группой в чуждых условиях, не-у-ме-ют. Они перестают быть русскими, перестают быть даже людьми, превращаясь в мерзкое отребье. Недаром не любят русские за рубежом общаться с другими русскими - вечно на такое дерьмо, ей Богу, дарьмо, а не человека, наткнешься, что хоть святых выноси.
no subject
То, что понятие нация есть категория во многом чуждая русским - это безусловно. Тут вы правы. Но только та категория, которая была введена западными философами. Вы же понимаете, отличия Маркса от иных экономистов. В своей последней статье вы очень точно вскрыли жестокость прогрессиста-Маркса. Того Маркса, который ради прогресса считал необходимым уничтожить русских, разумеется из самых лучших побуждений. И русские же оказались самыми главными подопытными кроликами немецко-еврейских прогрессистов.
Наши философы-писатели (ибо зачастую философскую русскую мысль несли больше всех писатели-мыслители), если и говорили о русской нации весьма туманно, то уж во всяком случае, именно для нас совершенно понятно. Опыт послереволюционного рассеяния русских по западным и восточным зарубежьям сделал понятие "русская нация" еще более доходчивым, но и опять неоформленным в слове.
Стало ясно, что русский человек может жить только в своем собственном государстве. Не умеют русские жить сплоченной этической группой в чуждых условиях, не-у-ме-ют.
Они перестают быть русскими, перестают быть даже людьми, превращаясь в мерзкое отребье.
Недаром не любят русские за рубежом общаться с другими русскими - вечно на такое дерьмо, ей Богу, дарьмо, а не человека, наткнешься, что хоть святых выноси.